Почему Берни бежит?

Рабби Меир Кахане

(написано в Федеральной тюрьме, Манхэттен, ЛАГ ба-омэр 1975)

перевод Овадьи Шохера

Была как-то телевизионная программа, посвященная смешанным бракам. Персонажей той программы звали Берни (типичное мужское еврейское имя) и Бриджет (типичное христианское женское имя). Американские еврейские организации изо всех сил надавили на ТВ-компанию и, в конце концов, она отказалась от этого сериала. Берни и Бриджет больше не было. Их отменили…

Как сравнительно просто было отменить Берни и Бриджет в телевизоре, и насколько труднее сражаться с проклятием и раковой опухолью смешанных браков и ассимиляции, которая существует в реальной жизни американских евреев. Как легко до смерти пикетировать сериал, и как трудно выкорчевать болезнь, которая ежедневно поражает американских евреев в настоящей жизни. Если мы больше не видим Берни и Бриджет, прогуливающихся, держась за руки, на экранах наших телевизоров, то достаточно лишь взглянуть на университетские общежития, улицы наших городов. Берни там живет и здравствует.

Что заставляет Берни бежать? Что заставляет Берни бежать за Бриджет? Что заставляет Берни бежать от иудаизма, отрезая нить поколений? Что заставляет Берни бежать от иудаизма, за который держался его прадед, рискуя счастьем, благополучием, и часто – самою жизнью? Что заставляет Берни бежать? Этот вопрос заставляет еврейские организации неистово создавать комитеты, исследовательские группы, опросы и комиссии. Этот вопрос заставляет их изучать проблему вновь и вновь, вновь и вновь. Этому вопросу они посвящают необычайно много времени, и тратят на него уйму общественных денег. Этот вопрос стоит во главе угла их рушащегося мира. По этому вопросу они напрягают свой коллективный разум: что заставляет Берни бежать?

Ну что ж, ответ очевиден: те самые еврейские организации, которые создают массу комитетов, комиссий, исследовательских групп и опросов, чтобы ответить на этот вопрос. Кто заставил Берни бежать от иудаизма? Американский Еврейский Комитет, Американский Еврейский Конгресс, Бнай-Брит, еврейские федерации разных уровней и городов, реформистские раввины и, наконец, ближайшие еврейские друзья Берни – его родители.

Все они – преступники. Все они приложили руку к убийству Берни как еврея. Все они ограбили его, лишив наследства – восхитительного наследства. Все они заставили Берни бежать. Еврейские организации – Еврейский Комитет, Конгресс, Бнай-Брит, федерации, ВСЕ представители американского еврейского сообщества – правящая клика в едином порыве марширует по американской дороге с плавильным котлом в руках. Они стучат по котлу и декламируют евреям Одиннадцатую Заповедь: расплавься, ассимилируйся!

И да растворишься, и да интегрируешься, и да расплавишься, и да станешь подобен всем прочим. Они бьют в барабаны межконфессионального диалога, приглашают христиан в синагоги, неистово доказывая христианам и евреям, что между ними нет, по существу, никакой разницы. И им это частично удается – христиане им не верят, но верят евреи.

И да растворишься, и да интегрируешься, и да американизируешься – и они поднимают флаг общего образования и сражаются со рвением, которого от них никто не ожидал, с единственной защитой Берни, с единственным местом, где он мог бы получить знания, чувство гордости и узнать о своих корнях. Обуреваемые страхом и ненавистью, они объявили джихад против еврейских школ, центров при синагогах и религиозных школ. Они благочестиво объяснили свою борьбу священной доктриной отделения религии от государства, но истинная причина их войны (а они далеко опережают христиан в борьбе против любой помощи религиозным школам) заключается в страхе перед религиозностью ешив и их отделением от не-евреев. Страх породил ненависть. Религиозные школы угрожают истеблишменту своим еврейством. Что скажут язычники, если евреи станут чересчур еврейскими, если они будут выглядеть и действовать слишком необычно, если они перестанут быть тише воды? Как же еврейские лидеры смогут легко общаться с не-евреями в их вожделенных некошерных клубах? Как же ассимилироваться, если евреи не отказываются от своих неприличных обычаев, привычек и устаревших ритуалов?

Общее образование! Оно стало путем к равенству, единообразию, смешиванию и ассимиляции. Оно убьет антисемитизм. И вот еврейские лидеры увещевают паству отправить Берни в общую школу (а паства, не менее пастырей стремящаяся ассимилироваться, не заставляет долго себя увещевать). Берни отправился в общую школу.

И пока пастыри мечутся, спрашивая и опрашивая Берни, спросим его: где ты встретил Бриджет? Он спокойно ответит: «Как же, в общей школе, в общей школе. В общей школе, куда вы меня отправили!»

Кто сделал из Берни того, кем он стал? Кто заставил Берни бежать? Еврейские организации и их лидеры, которые получили иудаизм избранности, отделения, исключительности – ОТЛИЧАЮЩИЙСЯ иудаизм – и кто в страхе, ненадежности и невежестве создал американский иудаизм, который стер уникальность, «доказал», что евреи и христиане не отличаются друг от друга, и уничтожил все логические и моральные причины быть не как все. Они создали Берни; они заставили Берни бежать.

А кто еще заставил Берни бежать от иудаизма? Кто еще сделал Берни тем, кем он стал – и тем, кем он не смог стать? Массивные, безвкусные мавзолеи, которыми набиты еврейские общины. Храмы. Реформистские храмы, где главный раввин потакает прихожанам, как официант – клиенту. Храмы, которые приносят человеческие жертвы каждое субботнее утро, называя их «бар-мицва».

Бар-мицва – не начало, а конец еврейства индивидуума, его духовная смерть. Бар-мицва выступает кульминацией пустого, бессодержательного, ребяческого, поверхностного еврейского «образования», проповедуемого мужчинами и женщинами, чье невежество и отсутствие еврейского содержания делает их идеальными инструментами «образования», которое они передают дальше. Бар-мицва, этот омерзительный культ показного еврейства, венец еврейского стремления обрести статус, завершает коллективные усилия по банкротству жалостного и неудачного «отца бар-мицвы». Бар-мицва, где агнец бубнит слова, смысла которых он не понимает и не хочет понимать, где присутствующие мужчины и женщины гордятся им, хотя не отличат правильного слова от ошибки, чье невежество утонченно, и чья отвратительная демонстрация броской вульгарности заставляет Б-га в гневе бежать из этого мавзолея…

Бар-мицва, чье неизбежное «религиозное» вступление давно подчинено центральному действу всей аморальной пьесы – приему гостей. Тошнотворная трата денег и унижение иудаизма, где материализм вихрем носится под маской религии, где пьяницы и полуодетые женщины соединяются в танце и возносят хвалу Господу с африканскими танцами, американскими аккордами, и общечеловеческой мерзостью. Бар-мицва, где ассимиляторы, невежды и осквернители иудаизма лучатся покровительствующим довольством, когда обветшалая бабушка, доставленная из дома престарелых или забытой квартиры, зажигает свечу под аплодисменты танцовщиц и комедиантов, ждущих своей очереди выступать.

Храм, построенный, чтобы дать Б-гу место на земле – при условии, что Он будет знать свое место. Храм, где человек покровительствует Б-гу, не допуская, что тот его создал. Храмы, где еврей может создать любую религию на свое усмотрение и назвать ее иудаизмом. Храм, где избавляются от слишком сложных правил, и где члены правления формулируют Тору, а от женского хора исходит глас Б-жий. Храм, управляемый людьми, чье невежество в иудаизме уступает лишь их надменной готовности возносить ему почести. Храм, в котором Берни посещает «Б-га» и встречается с «иудаизмом» - и бежит от них в ужасе. Храмы: они создали Берни, и они заставили Берни бежать.

И кто еще заставил Берни бежать от иудаизма? Раввины из храмов. Продажные теологи, которые сознательно предводительствуют над обманом и гротеском. Высокооплачиваемые функционеры, которым платят, чтобы они молчали и называли свет тьмою, а тьму – светом, чтобы ставили печать кашрута на нечистое мясо «иудаизма», входящее в ритуальное меню их храмов. Взяточники, чьи глаза закрыты и совесть затуманена уважением, почетом стояния на кафедре перед конгрегациями, и приличными зарплатами, к которым прилагаются подношения благодарных участников свадеб, похорон и кладбищенских ритуалов. Лживые пророки, хранящие молчание, в то время как иудаизм извращается, искажается, превращается в безвкусную шутку, и которые, осознавая собственную коррумпированность и духовную лживость, устремляются обосновывать религиозный обман «раввинистическими» словесами, называя извращения «добром». Раввины из храмов, получившие божественный и истинный иудаизм, которые стали Реконструировать его, и Реформировать его, и симулировать Консервацию его.

Раввины из храмов, которые приняли древнюю аксиому божественного Откровения, настоящего Откровения, на котором основана божественность Торы – и отказались от этой аксиомы. Раввины из храмов, превратившие иудаизм в творение «мудрецов» (а если так, то мало ли мудрых христиан, и буддистов, и атеистов?), и тем самым изъяли всю святость и необходимость соблюдения. Раввины из храмов, столь многие из них не верящие в Б-га, которые взяли истинного и устрашающего еврейского Б-га нашей истории, создавшего человека и мир, Б-га, который вознаграждает и наказывает, и обменяли Его на «бога», что есть «дух в человеке», неотличимого от плохого пищеварения… Они стали моделью еврейского «религиозного» руководства, чьи идеи впитал Берни. Эти пустые сосуды, чье величайшее счастье в том, что паства знает об иудаизме еще меньше, чем они.

Вот твои раввины, о Берни! А потом мы удивляемся, почему он отказывается войти в храм, где они предводительствуют. Лишь они сами знают лживость своих душ; только они сами, глубоко в своих сердцах осознают, что их жизни полны лжи; только они сами, в дальних уголках своего «я», ненавидят и презирают себя каждый день за то, что творят деяния веры, в которую давно не верят, и учат религии, которую давно втайне подвергли сомнению. Раввины из храмов; они создали Берни, и они заставляют его бежать.

И кто еще заставляет Берни бежать из объятий иудаизма в распахнутые руки Бриджет? Родители, те самые хорошие еврейские родители. Любвеобильная еврейская мать, которые вынула золотые кольца из носа и сделала золотого тельца, которому истово поклоняется. Золотой телец, имя которому – «успех» и «деньги» и «добейся этого» и «мой-сын-врач». Золотой телец материального успеха, перед которым она курит благовония, и для которого она вышвырнула Б-га еврейских ценностей в мусорные баки средневекового мракобесия. Еврейский отец, чьи ценности ограничиваются магазином одежды, скачками, и бубликом с лососем воскресным утром, прежде чем повести семью в китайский ресторан пополудни. Еврейский отец, который пытается думать, как не-евреи, действовать, как не-евреи, пьянствовать, как не-евреи, и ругаться, как не-евреи, а потом требует, что Берни женился на «хорошей еврейской девушке».

Еврейские родители, чье кредо – вперед и вперед, все больше имущества, все выше статус. Которые создали комфортный иудаизм, отвечающий их потребностям. Которые переехали в предместья и создали пригородный иудаизм, и дачного Б-га, этичного, и культурного, и приятного – примерно, еврейского Деда Мороза. Которые отвергли ортодоксальные синагоги своих родителей, дедов, и предыдущих поколений, поскольку те синагоги были слишком еврейскими, слишком не в ногу идущими с новым временем, и слишком трудными, и слишком устаревшими, и не соответствовали новому еврейско-языческому стилю, который эти родители создали. Которые обратились либо к реформизму, давшему общественное положение (христианские друзья найдут их религию очень знакомой) и вседозволенность (можно быть кем угодно и делать что угодно в этой невероятной анархии, называемой реформистским иудаизмом), либо – еще лучше – к новому и многообещающему движению, известному как «консерватизм».

Сколько еврейских беженцев из Бруклина и Бронкса, оказавшись в зажиточных городах, столкнулись со странными аборигенами, известными им как «гои», объединенными в племена, именующие себя «протестантами»? Сколько евреев, в панике от того, что Берни приведет домой христианку Мэри, а не еврейку Ширли, собрались и быстренько построили храм «еврейского центра» для спасения дражайших детей? Сколь многие из них, не отличающие еврейской доктрины от католического катехизиса, решили назвать этот храм «консервативным», поскольку ортодоксия выглядит устаревшей, а реформизм слишком напоминает церковь? И как же удивилось ничтожное, незначительное консервативное движение, когда ему посыпались заявки на несуществующих «консервативных раввинов»? И сколько консервативных храмов стали внезапно нанимать ортодоксальных раввинов, продавших себя нью-йоркскому богу золота? И правда ведь, что не консервативное движение построило все эти новые храмы, внезапно сделавшие это движение популярным, но обычные, невежественные евреи, покупавшие храмы, как они покупают любой другой нужный товар. Эти евреи диктовали условия сделки. Родители Берни купили себе храм и раввина, и перешли к созданию иудаизма и Б-га по подобию своему. В магазине одежды им помогли выбрать подходящий костюм…

Иудаизм, но не слишком. Если Берни и отправили на эту бескрайнюю помойку, известную как «религиозная» или «еврейская» школа, которую он так презирал, то не для того, чтобы он стал религиозен, но для обретения «культуры». (Хотя бы в том объеме, чтобы пробубнить подходящие слова в великий день обряда бар-мицвы.) Если он приходил домой и пытался заговорить о соблюдении Субботы или запрете ветчины и сала, его родители говорили, улыбаясь: «Мы тебя туда не затем отправили» и «Ты не должен делать все, что говорит учитель». Они играли с Берни и тупо думали, что могут обмануть его, не понимая, что, в конце концов, никто не может обмануть ребенка. Они создали обман и думали, что могут навязать его Берни. Они создали иудаизм по образу своему – коганизм, гольдбергизм или шварцизм – и пытались выдать его за иудаизм. Они обманывали себя, ибо их устраивала такая религия, и надеялись, что Берни вырастет таким же лживым, лицемерным, материалистичным и омерзительным, как они. Но он не стал таким. То, что подстегивало бежать его родителя Сэмми, совсем не трогало Берни.

Они считали иудаизм краном, который можно включить и выключить. Они хотели отказаться от некомфортных и неудобных законов, но оставить «важные» вещи, как женитьба на еврейке Ширли. Берни был честен. Он взял и выкинул все. Он полностью открыл кран, и слил весь иудаизм. Он женился на христианке Бриджет, несмотря на слезы родителей, которые спрашивали всех и вся: «Где мы ошиблись?»

Где они ошиблись??

Где они поступили правильно??

Если вдуматься, то желчь и самонадеянность убийц Берни приводят в оцепенение. Всех их – разрекламированных еврейских организаций и их жирных руководителей, расфуфыренных храмов-мавзолеев, раввинов-функционеров, скорбных и беспомощных родителей. Всех, кто ориентируется на то, что скажут не-евреи, и кто подгоняет свой «иудаизм» под гоев, а не евреев, всех духовных шизофреников, которые уже не знают, евреи они или нет, рыба или дичь, молоко или мясо, всех, кто показывает грязными пальцами на Берни и возмущенно кричат: «Почему ты такой плохой еврей? Почему ты предаешь свой народ? Почему ты не можешь жениться на хорошей еврейской девушке, как твоя мать? Почему ты хочешь жениться на этой шиксе Бриджет?»

Их лицемерие одновременно тошнотворно и забавно, но Берни слушает и не находит в нем ничего смешного. «Почему я хочу жениться на Бриджет? Почему нет? Она хорошо выглядит, вежлива и не ворчит. Что это за хорошая еврейская девушка как моя мать? Та, что оскверняет Субботу, как моя мать? Бриджет так и делает. Та, что ест некошерную пищу, как дорогая мамочка? Бриджет так и делает. Та, что трижды в год ходит в синагогу, дефилируя в нашей версии христианской пасхи? У Бриджет праздник – настоящий».

Конечно, Берни на самом деле говорит – НЕТ, КРИЧИТ: «Скажите мне, кто-нибудь. Почему мне нужно быть евреем? Почему это так важно – быть евреем? Какая разница? Почему раз и навсегда не разрушить барьеры между религиями, народами и группами? Что в иудаизме такого уникального и особенного, что я должен твердо его придерживаться и жениться на девушке моей веры? Зачем быть евреем!!!»

Десятки тысяч молодых евреев в агонии издают этот крик, прежде чем ассимилироваться, интегрироваться и раствориться в открытом космосе вне планеты иудаизма. ЭТО крик, ЭТО вопрос. Его задают юноши и девушки, разглядевшие пустоту и бессодержательность иудаизма, в котором они выросли. Его задают молодые евреи, увидевшие уродство и вульгарность своих храмов, ложь и моральное банкротство раввинов. Его задают молодые люди, чей «иудаизм» не дает ничего, абсолютно ничего в смысле идеалов, самопожертвования и смысла. Его задают те, кто видит в иудаизме показное богатство, жирных и самодовольных руководителей, мямлящих о Б-ге и «религии», и реальность этой религии в форме раввинов, не верящих в божественность Торы или (все более) в Б-га, и паству, компенсирующую невежество в вопросах еврейства подачками в еврейские организации.

Убийцы Берни унаследовали иудаизм своих предков, чья сила выдержала инквизицию и крестовые походы, погромы, кишиневы и освенцимы, большие и малые. Этот иудаизм жил, потому что евреи готовы были отдать за него жизнь. Это был иудаизм простых людей, которые верили в Б-га и доказывали свою веру соблюдением Его заповедей. Этот иудаизм был от Б-га, а не от человека. Это был иудаизм, чьи раввины и лидеры знали Тору, а не свежие бестселлеры, и поступали по словам своим, показывая пример прежним Берни, которые знали, почему иудаизм – особенная религия и ни на секунду не задумывались о Бриджет.

Убийцы взяли и выбросили этот мир, обменяв его на «американский иудаизм», гротескную смесь анекдотов еврейских комедиантов, дорогих поселков, дешевой благотворительности, членских взносов, еврейских блюд и пиратской повязки Моше Даяна. Это был «иудаизм», ободранный от всего лишнего, чтобы уменьшить нагрузку на еврейских пловцов, рассекающих воды американской ассимиляции, равенства и братства. Это был иудаизм, чьи последователи радовались, когда лидеры выхолащивали его до «этики». Этика! Как если бы она была альфой и омегой иудаизма. Как если бы христиане или синтоисты не могли быть этичными. Как если бы христианка Бриджет была обязательно менее этична, нежели еврейка Ширли. «Этика», провозглашали высокооплачиваемые раввины с разукрашенных кафедр. Этика – вот иудаизм. Если это все, то иудаизм утратил исключительное влияние на Берни. Сегодня все этичны. Профсоюзные боссы этичны, и политики этичны, и сектанты этичны, и Красные Кхмеры были этичны, и арабские царьки этичны, и их бесчисленные отпрыски. Иудаизм оканчивается на этике? Если да, то перестаньте учить Берни, который шагает в открытый мир со своей этичной шиксой. Берни хочет знать, что же особенного в иудаизме, что уникально, что исключительно, что же есть в иудаизме, чего не могут дать другие? Берни хочет знать это, но его убийцы не дают ему ответа. Президент Бнай-Брит не знает ответа. Поставщик местного храма не знает ответа. Не знает и председатель еврейского центра, и руководитель женской организации. Раввин из храма не знает ответа. Мать и отец точно не знают ответа. Все они не могут ответить Берни, потому что не могут ответить себе.

Иудаизм живет или умирает вокруг уникального факта, что Б-г проявил себя на горе Синай и открыл еврею истину – никому другому. Иудаизм живет или умирает в зависимости от того, были ли Библия и Талмуд с их законами, заповедями, указаниями и правилами продуктом божественного откровения, а единственный путь к святости и истине пролегает через соблюдение законов Торы. Вот что удерживало простых евреев в иудаизме; ничего больше. Вот причина быть евреем. Вот причина не жениться на Бриджет. Все остальное – ложь и блеф. Бедный Берни, жертва худшего грабежа: кражи наследия и смысла жизни. Если бы только он понял, что иудаизм, с которым он жил – что угодно, но не иудаизм. Если бы только он понял, что стал жертвой худшей разновидности духовного мошенничества. Как бы ему повезло. Как весела и счастлива и полна смысла стала бы его жизнь, если бы он открыл для себя иудаизм своих предков, проданный на американском континенте за тридцать дерьмовых сребренников. Еврейство прекрасно, если ты не пытаешься его обмануть – или обмануть себя. Если бы Берни это понял. Какая это была бы удача. Он бы обменял тогда свою Бриджет на смысл жизни.

На смысл еврейской жизни.